Личность в истории

Проявление панэллинских представлений можно наблюдать уже в VIII в. до н. э., в тот период, когда колонизация открыла доступ в греческие города иноплеменным рабам. В VIII в. до н. э. был прекращен доступ негреков на общегреческие празднества. Тогда же возникают общие названия — «эллины» и «варвары».

Создание национального единства особенно обострилось под влиянием опасности, во время нашествия персов на греческую землю. Победа над персами и появление на греческих рынках огромного числа рабов варварского происхождения привели к тому, что с конца V в. до н. э. широкое распространение получает не только резкое противопоставление эллинов варварам, но и презрительное отношение к варварам как к прирожденным рабам.

Во времена Гомера «варварами» называли людей, говорящих на чужом, непонятном языке. К концу V в. слово это приобретает уже пренебрежительный оттенок. «Варваров» теперь изображали существами иной, низшей сравнительно с эллинами, природы, незнакомыми с законом и справедливостью, неспособными к умственному труду.

Интенсивное развитие рабовладения, существование двух резко противостоящих друг другу классов потребовали теоретическою обоснования, и поэтому разделение общества на рабов и рабовладельцев было признано неизбежным и естественным на том основании, что самой природой одни созданы для того, чтобы управлять и мыслить, а другие — подчиняться и исполнять грубую физическую работу (Платон, Аристотель). Варварам отводилась участь рабов, тем более, что именно они и составляли преобладающее большинство невольников в греческих городах.

Естественным продолжением подобных воззрений явилась мысль о том, что рабская участь невозможна для эллинов, предназначенных самой природой не для подчинения, а для господства, а следовательно, порабощение эллинов эллинами недопустимо.

Поход в Азию для вывода на Восток огромного количества неимущих граждан греческих городов и для захвата новых рабов представлялся крайне необходимых всем зажиточным людям в Греции. Аристотель теоретически обосновывал правомерность такого похода, изложив свои взгляды на природу рабства. Он выступил в защиту рабовладения, объявив его необходимым и естественным.

Без рабов, согласно Аристотелю, можно было бы обойтись лишь в том случае, если бы существовали инструменты, сами исполняющие свою работу. Рабство, по Аристотелю, существует в силу требований самой природы. Раб и господин соединены в целях взаимного сохранения. Раб — это существо, способное лишь выполнять полученные приказания. Поэтому для раба естественно подчиняться тому, кто по своим природным данным предназначен властвовать, и объединение полезно и господину и рабу .

Аристотель вполне определенно указывает, кто, по его мнению, предназначен природой к участи рабов. Это «варвары». Варвар и раб — это одно и то же по своим природным свойствам . Подводя итог своим рассуждениям о природе рабства, он пишет, что «одни люди по своей природе, свободные, другие — рабы, и этим последним быть рабами полезно и справедливо».

Но во времена Аристотеля в рабство обращали не только тех, для кого, с его точки зрения, рабская участь полезна и справедлива. В рабство продавали и греков. Аристотель был вынужден признать, что его противники кое в чем правы, поскольку наряду с рабами-варварами существовали рабы-греки — рабы по закону войны. Несомненно, наличие рабов-греков делало теорию Аристотеля уязвимой. Отстаивая теорию «естественного», «природного» рабства, Аристотель вынужден признать существование рабов «по закону». Рабство по закону войны для Аристотеля не могло быть справедливым прежде всего потому, что он не соглашается с порабощением людей свободных и благородных по своим природным качествам.

В разделе «Политики», посвященном науке о приобретении рабов, Аристотель пишет: «Военное искусство может рассматриваться как естественное средство приобретения собственности, ведь и охотничий промысел составляет одну из частей военного искусства. Охотиться же следует как на диких животных, так и на людей, которые от природы предназначены к подчинению, но не желают подчиняться. Такого рода война по природе своей справедлива». Люди, предназначенные к подчинению, это, конечно, варвары.

Аристотель еще работал над «Политикой», когда война на Востоке и покорение восточных «рабов по природе» — уже началось. Наступило время осуществления планов тех, кто давно мечтал об общеэллинском походе против варваров. Есть основания считать, что Аристотель рассматривал свое сочинение как программу деятельности македонского царя. Не исключено, что это должно было послужить обоснованием права эллинов на господство над подданными персидского царя.

Печальная судьба многих военнопленных-эллинов заставила Аристотеля признать, что военное порабощение может быть несправедливым. Закон войны он, однако, сохраняет в силе для варваров. Как и Платон, Аристотель не мог не осуждать взаимного порабощения эллинов. Мы узнаем у Плутарха, что Аристотель советовал Александру обращаться с эллинами «как гегемон», а с варварами — «как деспот». 0б эллинах он рекомендовал заботиться, как о друзьях и близких, а к варварам относиться, как к животным и растениям.