Личность в истории

Город располагался на склоне холма, спускавшегося к морю от озера Мареотиды и тянулся с юго-запада на северо-восток. Местность была очень удобной в стратегическом отношении — гавань, закрытая с севера островом Фарос, была прекрасным убежищем для флота. Каналы соединяли гавань с Нилом, водной артерией страны и тем самым — со всеми областями Египта.

По Страбону, план города напоминал хламиду — македонский военный плащ; длина его приблизительно втрое превышала ширину. В целом площадь, занимаемая городом, напоминала параллелограмм с длинной стороной в 30 стадий (свыше 5 км), ширина равнялась 7–8 стадиям (ок. 1,5 км). Ровные и широкие улицы города, удобные для проезда колесниц и всадников, пересекались под прямыми углами — Александрия была распланирована с учетом всех достижений античной науки о градостроительстве. Главный проспект — Канопский — пересекал город с запада на восток, начинаясь на востоке Воротами Солнца и оканчиваясь на западе Воротами Луны. Диодор, посетивший Александрию, описывает этот проспект в следующих словах: «Почти посредине город прорезает улица, удивительная по своей величине и красоте — она идет от одних ворот до других. Длина этой улицы равна 40 стадиям (египетский стадий — 174 м), а ширина — одному плетру (30 м). Вся она застроена роскошными зданиями и храмами». При планировке улиц учитывалось и направление ветров. «Благодаря искусному расположению улиц город открыт этесиям, которые дуют с моря и приносят с собой прохладу и делают здешний климат умеренным и здоровым» (Диодор). Вторая главная улица Александрии, перпендикулярная Канопской, проходила ближе к восточной части города. Вместе обе улицы рассекали параллелограмм города на четыре неравные части.

Городское хозяйство имело не только наземные, но и подземные сооружения — отводные каналы, совершенно необходимые в условиях болотистой местности, клоаки, впадающие в море. «Почти вся Александрия подрыта и имеет подземные каналы, которые ведут к Нилу и проводят воду в частные дома, где она постепенно очищается и осаживается», — писал Цезарь. С юга к городу был подведен канал, который и давал питьевую воду, а также связывал озеро Мареотиду, питаемое из Канопского рукава Нила, с морем. Канал доставлял нильскую воду, расходившуюся затем по трубам в подземные цистерны.

Рейд Александрии, запертый с севера островом Фарос, был разделен на два порта искусственной насыпью длиной более километра, связывавшей Фарос с материком. Восточный порт обычно назывался Большой Гаванью, и вход в нее ограничивался с одной стороны восточным мысом Фароса, где находился знаменитый маяк, с другой — молом. Гавань служила также военным портом и арсеналом со складами: фарватер был рассчитан на то, чтобы здесь проходили суда с глубокой осадкой.

Один из пяти кварталов Александрии занимал царский дворец. Он состоял из огромного комплекса зданий и садово-парковых ансамблей, включая в себя и усыпальницу Александра и Птолемеев, театр и Музей (Мусейон). Он занимал до трети города. Суда, входившие в Большую Гавань, проходили прямо к дворцовым сооружениям. Вероятно, в этом же районе находились канцелярии, стоявшие во главе огромного бюрократического аппарата Птолемеев.

За пределами городских стен к западу находился туземный египетский квартал, называвшийся Ракотидой (она позднее вошла в черту Александрии), а также Западный некрополь. В египетском квартале был построен Серапей, посвященный богу Сарапису, соединившему в себе египетские и греческие черты.

Основные сооружения города были воздвигнуты при Птолемее I, в том числе городские стены и царский дворец, ставший продолжением дворца Александра. Лазурное море с севера и шафранно-желтого цвета пески с юга замыкали в естественные границы белокаменный город, в котором сочетание мраморных дворцов и общественных зданий с роскошной зеленью парков и садов создавало поразительный по красоте и гармоничности эффект.

Самым замечательным в новой столице мира, затмившей своим блеском древние Афины с их освященными веками культурными традициями, были Александрийская библиотека и Музей. Собственно, библиотек было две. Главная вместе с музеем входила в комплекс сооружений царского дворца. В течении всего III в. до н. э. глава библиотеки по традиции был одновременно и воспитателем наследника престола.

Вторая, «внешняя» или «дочерняя» библиотека находилась в Серапее, храме бога Сараписа, стоявшем на искусственном возвышении в центре египетского квартала. Он был окружен тремя сотнями колонн и представлял собой целый комплекс святилищ и часовен, связанных между собой гранитной колоннадой, составляющей огромный квадрат. К храму вела лестница в сто ступеней, поднявшись по которым посетитель мог увидеть статую Сараписа с протянутыми руками. Храм был богато украшен внутри и снаружи. «Серапей… — настолько выделялся великолепием своей отделки и украшений, что после Капитолия… нет ничего, что могло бы считаться более выдающимся во всей вселенной» (Аммиан Марцеллин). Так же, как Сарапис соединял в себе египетские и греческие черты, так и в библиотеке Серапейона хранились вместе египетские и греческие книги, в том числе дублеты книг главной библиотеки и литература учебного характера.

Существует мнение, что создание Библиотеки и Музея было предпринято Птолемеем по совету Деметрия Фалерского. Как бы то ни было, перед глазами устроителей стояли афинские Музеи перипатетиков (учеников Аристотеля) и Платона. Известно, что Платон, перенесший преподавание философии из гимнасия Академа в свой дом, присоединил к нему храм Муз и называл его Музеем. Подобным же Музеем обладала и школа Аристотеля. Для него был специально приобретен участок земли, на котором Феофраст построил здания, приспособленные для нужд преподавания и научных занятий. Учеником Феофраста и был Деметрий Фалерский, сыгравший видную роль в установлении преемственных культурных связей между древними Афинами и новой столицей Птолемеев. Он, естественно, лучше других знал устройство и принципы организации Музея перипатетиков. Вероятно, в 297 г. до н. э. он переселился в Александрию, где до самой смерти пользовался расположением царского двора.

Библиотека и Музей были основаны почти одновременно и по самой идее создателей должны были дополнять друг друга. Музей был «храмом Муз», но формой, в которой осуществлялось служение Музам, были разнообразные научные и литературные занятия ученых и литераторов.

Здание Музея имело тенистый двор, фланкированный изящными внутренними галереями. Через этот двор посетитель попадал в роскошный зал, окруженный своеобразными кельями, где философы преподавали свое учение, поэты читали стихи, а ученые грамматики перед группой учеников и просто ценителей изящной словесности комментировали вслух Гомера.

Жили и питались все вместе: и учителя и ученики получали содержание от царя. Страбон так описывает это учреждение: «Часть царских палат составляет Музей. Он состоит из портика, зала и большого здания, где находится общая столовая ученых мужей, причастных к Музею. Это собрание ученых обладает общим денежным фондом. Во главе Музея стоит «Жрец начальник Музея», который прежде назначался царями, ныне же назначается цезарем.

Это была первая в истории человечества Академия наук, слитая воедино с университетом. Музею суждено было просуществовать 6 столетий. Птолемей I отовсюду созывал выдающихся писателей и поэтов, людей науки и искусства. Обещанные блага соблазняли, однако, не всех. Отказался принять приглашение царя великий драматург Менандр. Многие с насмешкой говорили о живших в Музее ученых, которые должны были в уплату за содержание отказаться от свободы творчества и во всем следовать указаниям дворца. Афиней приводит шутливые стихи в адрес Александрийских ученых, которых содержат, как дорогих птиц, в вольере:

Множество кормится там, во многоязычном Египте, враждуя,
В клетке для Муз…

Не все приживались в этой клетке, и многие бежали туда, где было голоднее, но зато не в пример свободнее.